80-е годы. Унылый модернизм в городе-подростке. Совсем не удивительно, что молодые архитекторы пойдут наперекор, слушая и читая все подряд, лишь бы довести до абсурда. Бунт, панк и противоречивость – вот, что ознаменовало бумажную архитектуру в Новосибирске.

Разобравшись с именами, периодами, группировками на просторах интернета, мы стали слушать подкасты новосибирского Гете института с бумажниками, вникать в их манеру речи, стиль жизни и принципы. В какой-то момент мы поняли, что в итоговой презентации важнее передать именно атмосферу тех времен. Не сухой анализ. Мы решили действовать, как бумажники в Новосибирске. Перевернуть все с ног на голову, начать с конца и закончить началом. Сделать не так, как у других, не используя правил. Мы просто делали, что хотели. Мы оживили слайды, работы бумажников. В очередном подкасте Мизин сказал: "Мы соревновались, кто сделает хуже. Нужно сделать хуже и еще хуже!". Как раз к этому мы и стремились. Но если вам захочется узнать больше об этих безумцах, то вы можете начать изучение с небольшого анализа ниже, к сожалению, довольно логичного.

Все началось с группировки Облколхозпроекта во главе с Андреем Черновым, Сергеем Гуляйкиным, Сергеем Гребенниковым и Иваном Шалминым. Им требовались свободные руки для вычерчивания дипломных работ. Этими «китайцами» (так их называли тогда) стала Новосибирская архитектурная секция (НАС) в составе с Вячеславом Мизиным, Виктором Смышляевым и Андреем Кузнецовым. И те и другие хотели выходить за рамки, за устаревшую программу. Их объединял некий "Кодекс чести" – либо проектировать, либо напиваться до беспамятства. Как говорил сам Мизин, их и связывал этот абсурдный образ жизни и интерес к итальянскому рационализму, группе Архиграм и неожиданному конструктивизму Леонидова, Крутикова и Мельникова. Именно так образовалась достаточно большая группировка нетерпимых к ортодоксальной программе вуза. Так зародилась бумажная архитектура в Сибири.

Архитектура группировки бумажников – процесс. Это процесс фильтрации польских, французских, американских и японских журналов, пофигистического отношения, неустроенного быта и постоянной общажности. Бунт бумажников, по их мнению, был заложен самим Новосибирском. Тектонически уродливый город и породил стремление проектировать «черное на черном». Конечно, это все же было заслугой Смышляева. Его проект «Перспективный кинотеатр» или просто утюг, нарочито тяжелый, ломающий гармоничный облик города, был откровенным вызовом общественности, что позже и подхватили бумажники второй волны (Мизин, Буров, Кузнецов).

Сибирские бумажники однозначно противопоставлялись московским. Огромную роль в этом сыграл Иван Шалмин: благодаря ему ребята из Сибстрина ездили в Москву на практику, после чего и началась конкуренция. Московские бумажники возникли на пять лет раньше новосибирских и стремились придать работам некий сакральный смысл, в то время как новосибирцы шли своим путем. Они были командой, и их проекты не были средством заработка: участие в конкурсах занимало намного больше времени, чем у их московских коллег. Бумага в Сибири шла как дополнение и расширение реальных объектов (космические коровники, поселок на крыле гуся). Пока москвичи «радовались эрудиции – эти орут от ужаса, но иронически называют это тревогой». Московский снобизм против сибирской панкухи. Идеология группировки возникла позднее, однако Чернов заявлял: «Архитектура должна поражать». В конечном счете, это стало девизом формализма первой волны.

Создание первого частного бюро Новосибирска связано с особенностями того времени. Никаких крупных заказов в институте Облколхозпроекте не было в то время, поэтому проектная деятельность бумажников была скорее «дуратской». Им и не нужны были точные указания – они переделывали под себя заказы, а потом бумажничали. Однако эти проекты носили больше формальный характер. В одном из интервью упоминалось, что из передовых бумажников большинство ушло в другие области творчества.

Что же сейчас с бумажниками? По сути, никуда бумажники и не расходились, несмотря на то, что официально их проектная деятельность закончилась в 1994 с выставкой во Дворце архитектуры. Многозадачность в условиях современности привела Мизина и Ложкина в публицистику. Бумажная архитектура жива до сих пор. Жива в трех городах: Москва, Новосибирск и Таллин. Однако новосибирская бумага отличается своей экспрессивностью, прямотой и нервозностью. Возможно, поэтому самые ценные экземпляры ушли в разные коллекции.

Источники:

1. «Город никогда»: бумажный Новосибирск // NGS.RU URL: https://ngs.ru/text/gorod/2020/12/13/69612116/ (дата обращения: 24.01.2021).

2. Ложкин А.Ю Из истории новосибирской бумажной архитектуры // Проект Сибирь. - 2005. - №24.

3. Сибирский модернизм // Гете институт Новосибирска URL: https://www.goethe.de/ins/ru/en/kul/sup/sms/pod/5-... (дата обращения: 25.01.2021).

4. СИБкоммуналка: Давайте окультуриваться по-хорошему // Новая Сибирь URL: https://newsib.net/kultura/sibkommunalka-davajte-o... (дата обращения: 24.01.2021).

5. Такой Новосибирск вы не видели: шагающие небоскребы, поселок-гусь и еще 5 проектов архитекторов-модернистов // NGS.RU URL: https://ngs.ru/text/gorod/2020/12/13/69612116/ (дата обращения: 24.01.2021).